Мой отец часто бодрствовал по ночам. И меня не гнал спать. По выходным мне разрешалось сидеть у телевизора допоздна. Помню, за полночь из спальни выходил папа, садился рядом, и мы следили за тем, как лезвие маньяка настигает жертву. Мы любили посмотреть триллеры.

Я все никак не мог понять, поче­му он не может заснуть — наверное, от старости, думал я, — отцу было за тридцать. Что ж, теперь я в курсе: отец боялся. Он боялся маленькой зарплаты. Боялся вырастить малолетнего преступника. Вообще боялся, что все пойдет не так.

Разумеется, мне он об этом не говорил. Мужчины этого не делают. Мы не можем сказать вам: «Доро­гая, мне страшно». Не знаю, насколь­ко вы сознаете роль, которую страхи играют в нашей жизни, и как сильно действует страх на наши с вами отношения — но вообще-то его роль огромна. Да, мы стараемся ему не поддаваться. Но иногда это не получается. И вот в такие моменты мы уходим в глубокий самоанализ. Ниже — его результаты. Скомпонованные — для красоты — в форме «горячей десятки».  

10 Страх перед сексом

Поймите нас правильно – мы не боимся самого секса. Нас беспокоит, что мы в этом деле не очень хороши. Только по­слушайте, как звучат слова, сказанные мне бывшей подружкой уже на втором свидании: «Мой последний – вот кто был дейст­вительно хорош в постели!»

Ну и что, скажите на милость, я должен делать с этой информацией? Лично я делал вот что: принимал витамины, упражнялся, совершал кой-какие ритуалы, не буду пояснять какие, вы это видели в кино. И когда мы улеглись в первый раз, я работал как трактор. И прошел отбор! Что оказалось невесело. Я слишком боялся, что не сдам зачет, чтобы наслаждаться процессом.

9 Страх привязанности

Многие мужчины боятся этого до смерти. Конечно, я не имею в виду смерть в буквальном смысле этого слова, не подумайте. Страх привязанности – мощная вещь, причем я имею в виду не только привязанность к одной-единственной женщине: привязаться до чертиков можно к чему угодно, хоть к комнатному растению, хоть к занятиям санным спортом. А привязанность на муж­ском языке означает «ужас». Потому что это – зависимость, что будет похуже смертного приговора. Звучит ужасно, но это правда.

Мой рисковый приятель Андрюша помешан на своем мотоцикле – черной фирменной зверюге. И это – источник постоянных конфликтов между ним и его половиной. «Она его просто ненавидит, на все готова, лишь бы я избавился от моего красавца, – говорит Андрей. – А я в ответ врубаю ей песню давыдковских парней из группы «Наив». Я от нее дико балдею, там такие слова: «Don’t you touch my bike – it’s the only thing I like» («Не трожь мой байк – это единственное, что я по-настоящему люблю»).

Вот так эта пара и живет. Если честно, я не обвиняю Андрюшину подружку. Он действительно гоняет как сумасшедший. Но вы поймите и моего приятеля – тут дело совсем не в гонках, все гораздо глубже. Все мы хо­тим быстрой езды – во всех смыслах этого слова, ведь времени у нас не так уж много. Поэтому мы боимся, что женщина будет нас тормозить, и наш двигатель сожрет все горючее на тихом ходу, так и не разогнавшись.

8 Боязнь других мужчин

Вы ведь боитесь других женщин, и мы об этом знаем. Стоит только зайти в бар, где вы обосновались с любимым пьянчужкой, более эффектной женщине, как ваши глаза сужаются, а рот кривится. Конечно, вы не думаете, что он тут же набросится на соперницу. Просто само ее появление доказывает вашему любовнику, что существует кто-то привлекательнее вас. Вот и мужчин терзают схожие страхи. Некоторые принципиально норовят склеить самую сексуальную бабенку, лишь бы доказать свою неотразимость.

Но подчас этот страх идет на пользу – он заставляет нас вдвойне заботиться о своих избранни­цах. Потому что где-то рядом бродит загорелый красавец, который выше, красивее, моднее и остроумнее, чем мы. Он, конечно, негодяй, но по злой воле судьбы на свободе и во всеоружии.  

7 страх, что не ­сможем вас ­защитить

Как вы думаете, почему так популярен «Человек-паук»? Потому что Питер Пар­кер – это мы. А его девушка Мэри Джейн Уотсон – это вы. Добрый молодец жаждет спасти красну девицу. Это у него в крови. По­следнее время лично мои рыцарские фантазии обрели устраша­ющую близость к реальности.

Я серьезно обдумываю, что я буду делать, если какое-то чмо или несколько нападет на мою будущую жену. Если я окажусь рядом, хватит ли мне храбрости? Сумею ли я ее защитить? Смогу ли? Готов ли я отдать за нее жизнь? И ка­кого черта я собираюсь стать ее мужем, если не в со­стоянии справиться с этой основной муж­ской ответст­венностью?

Если она идет куда-то одна, я свожу ее своим беспо­койством с ума. «Куда ты направляешься?» «Позвони, если задержишься». «Будь осторожна». Иногда она сердится и говорит, что ей нужен муж, а не папочка. Пойми, крошка, это вовсе не желание тебя контролировать, а просто страх не выполнить свой долг.

6 Страх одиночества

Что, по-твое­му, лучше, берлинская лазурь (это он про краски) или ма­джента?» – спросил меня Сергей, мой хороший друг, реставратор. «Ты шутишь?» – «Нет, товарищ, серь­езно. По-моему, в этой ванной маджента выглядит ужасно».

Мы с Сережей только что по­смотрели у него дома какую-то передачу для домохозяек о том, как декорировать квартиру. Сергей вообще в последнее время страшно пристрастился к передачам, где показывают, что и как можно сделать в доме. Пристра­стился, потому что живет один, запивая колой сваренный в микроволновке килограмм уральских пельменей. Спасаясь от тоски, он иногда звонит в эфир и затевает споры с дизайнерами интерьеров – «реставраторы круче декораторов».
«Знаешь, это довольно паршиво, так куковать. Найди уж лучше себе реставраторшу», – честно сказал я ему. И он не обиделся. Он согласился. И нашел девушку за неделю. Утверждает, что полюбил. Переехал к ней. Они абсолютно не подходят друг другу, но он так боится снова оказаться в одиночестве, что ему и в голову не приходит с ней по­рвать. Как видите, не только женщины не могут жить одни.

5 Страх общества

Я не хочу убирать свою квартиру. У баб море шмоток – а моя еще и посуду не моет, руки бережет!» – так Никита оправдывает нежелание съехать­ся со своей подругой. Мне хорошо знакомы его чувства. При­ходят женщины – уходят кол­лекции редких пивных банок.

Уходят любимые продукты («ты не представляешь, как это вредно!»), пропадает собственный космос. Мой коллега Илья тоже знаком с этой проблемой: «Она засранка. Мы никогда не сможем жить вместе. Ее тряпки валяются кучами! Но она убеждена, что так и надо». Илья собирает пиджаки – их у него больше пятидесяти. И каждый висит на своей особой деревянной вешалке. ­«Либо она меня начнет переделывать, либо я ее, в любом случае, совместное проживание закончится кровью», – уверен он.  

4 Страх огорчить маму

Как это ни печально, но для меня до сих пор хуже всего – огорчить мою матушку, – сознается Крис, мой англоязычный прия­тель. – У моей последней подруги были роскошные огненно-рыжие волосы, и одевалась она очень эффектно (чистая правда, сам видел!). Правда, она была немного шумновата. Я так и не решился привести ее в дом, так как сознавал, что мама ее наверняка возненавидит».

Вы можете за это называть нас маменькиными сынками, но ведь наши матери не просто родили нас на свет, они еще целовали нас на ночь, смазывали нам ссадины зеленкой, собирали наши школьные сумки, штопали носки и помогали заштопать израненную душу. Поэтому мы боимся разбить им сердце. Например, я не снимаю со стены картину, которую подарила мне мама. Я бы с удовольствием ее кому-нибудь отдал, но боюсь, мама приедет, увидит, что ее нет, и расстроится. И это несмотря на то, что она живет от меня в двух часах лету  и вот уже три года не переступала порога моей квартиры.

<!-- [if !supportLineBreakNewLine] --> <!-- [endif] -->

3 Страх оказаться трусом

Если мужчина чего-то боится – это скверно. Но признать страх, сдаться – это уже трусость. «Не отступать!» –  вот о чем я по­стоянно думал, – говорит мой друг Тимур, фотограф, вспоминая крупную стычку со своей невестой в прошлом году. – Она грозилась уйти, если я не перестану снимать обнаженных моделей. Я и впрямь боял­ся ее потерять, но этот ультиматум поставил меня в безвыходное положение. Если я соглашусь – значит, сдался, значит, я не мужик! И она перестанет меня уважать. А если не поддамся – потеряю лю­бимую женщину».

Чтобы не прослыть трусом, Тимур решил стоять насмерть. Но его невеста не ушла. Вроде бы хеппи-энд, но ведь все могло закончиться совсем иначе.

2 Страх, что друзья нас не поймут

До того как у нас по­яви­лись вы, у нас были наши друзья. Они были с нами в моменты наших взле­тов и падений. Они были рядом, когда мы защищали дипломы и когда продвигались по службе, отчего кутили так, что им приходилось ставить нас поутру под ледяной душ и одевать, чтобы мы не опоздали на работу...

Нам не безразлично, что думают о нас наши друзья, и мы боимся их неодобрения. В прошлый раз мы с ребята­ми употребляли до утра, а потом два дня отлеживались и приходили в себя – а вы отказывали нам в сексе из-за глупой обиды. Мы покупали Sony Play Station 3 и часами гоняли по трассам «Формулы 1», стараясь не слушать ваши рассуждения о том, как было бы хорошо слетать на Мальдивы. Мы рвали сухожилия, карабкаясь по горам – после чего вы напоминали нам об этом при каждом удобном случае: мол, я тебя предупреждала. А при­чина-то в том, что мы боялись прослыть в глазах друзей подкаблучни­ками, особенно если они еще и узнают, что вы нам не разрешали лезть на рожон. Не разрешали? Значит, мы определенно долж­ны сделать это!

1 Страх стать посредст­вен­ностью

По-моему, этого мужчины боятся больше всего. Над моим рабочим столом висит вырванная из комикса страничка. На ней маленький мальчик разговаривает с игрушечным тигром. Они собираются спуститься на санках с крутой горы, и мальчик говорит тигру: «Это будет либо невероятный успех, либо сокрушительное пора­жение! Третьего не дано!»

Однако женщины, как ни странно, больше всего жаждут именно третьего. Или нам это только кажется? Именно поэтому подруга моего товарища-мотоциклиста ненавидит его быструю езду. Именно поэтому моя будущая жена запрятала в самый дальний угол мое горное снаряжение. В общем-то это не так уж плохо. Женщины призваны восполнять недостаток здравого смысла у мужчин. Вы готовы поделиться с нами лучшей частью себя – спасибо вам! Но именно это нас и отпугивает. Мы не желаем превращаться в сред­нестатистических служащих с намечающейся лысиной и набитым бумагами портфелем. Нам нравится видеть себя отчаянными пиратами посреди Карибов. Мушкетерами у Ла-Рошели. Гусарами в Париже.
 
Нарциссизм? Пожалуй. Незрелость? Очень может быть. Но я знаю, что если мы встречаем женщину, рядом с которой мы можем забыть про все наши страхи, мы держимся за нее так, словно от этого зависит вся наша жизнь.